Религиозные институты являются фундаментом экспертности. В европейских культурах, они даже переводили экспертность в другие области до сравнительно недавнего времени. Возьмем к примеру общее представление о том, что земля вращается вокруг солнца или объяснения того, почему случаются определенные болезни. Почему эксперты из стана святейших беспокоятся о гелиоцентризме (вращение земли вокруг солнца) или вирусах? И что более важно, почему они беспокоятся об этом настолько серьезно, что могли потенциально убить ученых, которые были с ними не согласны?
Экспертность в центре которой находится Бог, стала и остается суперкультурной. Большинство культур на планете признают религиозных экспертов, когда они появляются. Имеете ли вы представление о том, что означают внешние атрибуты той или иной религии или нет, всеобъемлющая картина близости к Избранному выражает собой авторитет/полномочия, и дает вам яркую картину экспертности.
Эти люди даже имеют такие титулы как «Папа» в английском языке и похожие названия в других языках. Они играют роль, которая порождает наше доверие, а также уважение, потому что то что они знают, ассоциируется со смыслом жизни. Кто-то может возразить, что наше почтительное отношение к религиозным лидерам оставило свой отпечаток в душе человечества, оставив похожий образ почти в каждой культуре.
Я заявляю о противоположном: эта нужда в Избранном является врожденной и присущей человеческому опыту. Люди смотрят на это как на возможность объяснить сложное простыми словами. Эта предрасположенность заранее задает человечеству почтительное отношение к экспертности. Это объясняет привлекательность дословного перевода истории создания в Библии, которая не включает в себя ошеломляющие теории большого взрыва и неандертальцев.